Кровати и аквариум из оргстекла, подсвеченные синим, становятся то экраном для частных и коллективных воспоминаний, то клеткой, где птицы теряют перья от тесноты; то порталом в детство, где были мультики, гаражи, дачи и беззаботность; то бесконечным коридором бабушкиной коммуналки; то поездом, уносящим героев то ли на дачу, то ли в ссылку. Так все, что окружает нас в реальном мире, может натолкнуть нас на воспоминания, а сопротивляться им или погрузиться в них – наш выбор.
Ломаный, птичий, переменчивый пластический язык спектакля и современная акробатика, сочетающая отточенность колеса Сира и подкидной доски с волей паркура и легкостью воздушных полотен, помогают артистам рассказать свою семейную историю. А шире, вскрыть некий пласт коллективного непроговоренного, забытого, – и сформулировать все это родным языком движения, который служит им привычной опорой в непривычном путешествии.
Иногда в детстве, если в роду нет никого необычного, пытаешься придумать себе «биографию». Так я, чтобы отличаться от других, рассказывала, что папа служил на стороне немцев. И виделась мне в этом какая-то крутизна. Конечно, он не был немецким солдатом. Он был, наверное, обычным жителем Сибири. Там удивительные люди живут. Приехав в Петербург, я поняла, что не вижу в городе «зеков», которые в Сибири составляют отдельную группу; ты прямо видишь людей, которые отсидели 20-25 лет, и это часть общества. Есть работяги, есть «зеки», есть люди обычные и так далее.
Когда я спрашивала о бабушке и о дедушке – никто не говорил ничего вразумительного, информации как-то разнилась. Иногда отвечали, что мой дедушка был солдатом, кто-то говорил, что он охранял военнопленных. Каких военнопленных и где? Об этом мне не рассказывали. Это со стороны мамы.
А со стороны папы были старообрядцы. Очень верующие люди, которые придерживались всех традиций, но дети не пошли по их стопам. То есть бабушка еще сохраняла веру; я помню ее похороны, которые проходили по всем канонам, например, гроб был не сколочен, а выдолблен. Она была обернута, спелёнута, как ребенок. У старообрядцев вся семья должна была днем и ночью стоять у гроба, ночью и днем должна была идти служба. И священник постоянно кадил в избе, там все время стоял совершенно театральный дым. И от свечей был запах, особенный. Мне почему-то не давали ночью спать, все это разворачивалось перед моими глазами прекрасным, отвратительным, завораживающим, совершенно театральным действом. Я маленькая была, да.
Я помню, у старообрядцев на поминках помимо блинов была кутья с изюмом, которую едят руками. Для меня до сих пор кутья имеет привкус смерти. У нас почему-то много людей в Сибири умирало, бесконечно хоронили, поминали. Эти моменты хранят тепло, уют, защищенность – все вместе собираются, готовят еду, тихо разговаривают, вспоминают умершего. Мне очень понравилось, что, когда бабушку хоронили, не было оркестра. Военного оркестра, который играет на похоронах. Эта музыка до сих пор разрывает меня изнутри, мне становится страшно. На старообрядческих похоронах оркестра не было, а на обычных – был. Помню, в детстве я прямо пряталась от этого звука.
Рядом с нами жила женщина, ее звали Валя Клизьма – она была одинокая, у нее не было детей, мужа и почему-то все ее считали сумасшедшей. Не то чтобы это как-то проявлялось, она была очень худая, сейчас я даже думаю, что она была красивая. Но тот образ Вали Клизьмы, сумасшедшей – мне казалось, что она какая-то страшная ведьма. На самом деле, ее не обижали, потому что, когда кто-то умирал, Валю приглашали обмыть покойника, она убирала дом, а потом встречала живых с кладбища. Стояла с ведром теплой воды и полотенцем, молча, ничего не говоря – это был какой-то очень важный персонаж. Я почему-то часто ее вспоминаю.
Мне сложно рассказать про семью, обычная семья, но ты не можешь зацепить какую-то силу, правду, информацию, все как-то ускользает, и ты тоже – растворяешься. А мне сейчас хочется все это рассмотреть и понять, откуда я и кто.
Именно поэтому работа над спектаклем ПЕРЬЯ стала поиском связи с детством, попыткой найти или принять себя и свою семью такими, какие мы есть. Нельзя разделить свою жизнь на «тогда» и «сегодня». Я пытаюсь «стянуть» края, чтобы договорится с собой, провожу своего рода терапию, и, надеюсь, открыла и другим соавторам и артистам такую же возможность.
Сотрудники АНО «Пропповский центр», которая занимается гуманитарными исследованиями традиционной культуры, сохранением и изучением культурного и социального наследия России, в первую очередь — в их отношении к современной ситуации, рассказали артистам и сотрудникам Упсала-Цирка о том, как старинные практики – телесные, ритуальные, декоративные, — трансформируются и находят отражение в сегодняшней повседневности.
Украшенная ветка, которую человек в память о себе оставлял за околицей, отправляясь куда-то далеко, например, в армию, истлевает, как и «фенечка», подаренная подружкой в летнем лагере. Радость совместного физического труда – сенокос, поход за грибами, равно как и создание циркового спектакля – может стать площадкой взаимодействия с прошлым. А пластику определяют движения и действия, которые мы неосознанно повторяем из поколения в поколение, или, наоборот, отказываемся от них, считая неудобными.
Артисты и авторы спектакля постарались увидеть в действиях воспоминания и уйти от забвения, которое суть – наказание.
Во-первых, это архив Дмитрия Маркова, социального фотографа, волонтера, много лет фиксирующего жизнь провинциальных русских городов, в первую очередь Пскова, где он оказался в 2007 году, приехав поработать волонтером в интернат для умственно-отсталых детей, а также воспитателем в детской деревне Федково, и остался жить.
Персонажи его заполненных светом фотографий просто живут свою жизнь – дети валяют дурака, прыгают с крыш гаражей, ныряют с мостков и гоняют птиц. Дмитрий показывает любовь и нежность, которая есть в каждом, слегка сумасшедший хаос поездной и привокзальной жизни, и подчеркивает устойчивость, которую может дать только семья.
Его фотографии отражают непривычный многим «связный» мир не отдельных людей, а мир семьи, общины, общности, где каждый – продолжение других поколений, окружен вниманием сообщества, но и заботится о других. Мир, где в семьях есть рукописные «помянники», с днями рождения, именинами и годовщинами смерти, чтобы каждый день твердо знать, кого вспоминать и о ком молиться.
Третий блок фотографий – семейные архивы создателей и артистов спектакля. Они не только вошли в визуальный ряд ПЕРЬЕВ, но и помогли участникам спектакля-лаборатории начать разговор и прикоснуться к своей родовой, семейной принадлежности, вспомнить своих старших, себя детьми и узнать что-то о том, «откуда» они сами.
Когда начиналась работа над спектаклем, которая была задумана как серия лабораторий по разным направлениям, Лариса Афанасьева, режиссер спектакля, пригласила Николая Хамова, сценографа, работавшего, в том числе, с театрами АХЕ и DEREVO, провести лабораторию по декорациям, показать на примере, как можно искать сценографический образ спектакля. Николая вдохновила серия инсталляций Кристиана Болтанского, французского современного художника, работающего с темой памяти, абсолютно созвучной ПЕРЬЯМ, построенная вокруг кроватей, которые в разных контекстах формируют своего рода призрачные дортуары. В них просматривается идея о том, что предмет с течением времени теряет в нашей памяти очертания, равно как и события – детали и подробности. Факт из прошлого остается, но теряет свою принадлежность ко времени, становится неким абстрактным элементом.
Многие сценографы начинают работу над проектом с макетов, которые зачастую делаются из оргстекла. В результате этого макетирования, под влиянием инсталляции Болтанского, Николай построил модули, напоминающие то ли кровати, то ли бетонные блоки заграждения. Расставить горизонтально – получаются кровати, поставить вертикально – стена, расположить в круг – Стоунхендж. Прозрачность, невозможность спрятаться за декорацией, стала дополнительной метафорой погружения в прошлое, схематической ясности, которую время сообщает воспоминаниям. Эти модули оказались отличной площадкой для эксперимента и пока остаются сильнее команды, которой еще предстоит до них дорасти.
Создавая костюмы для спектакля ПЕРЬЯ, Анна Симакова, художник по костюмам, ориентировалась на образ «униформы». Характерно, что униформу активно использует жанр антиутопии, ведь такой мир – про единообразие и правила, которые униформа помогает обозначить как базовое условие «дивного мира». Переход от невнятных серо-коричневых роб – то ли из эпохи стройотрядов, то ли из тюремного мира, то ли просто что-то удобное и немаркое – к униформе советских физкультурников 30-х годов с полотен Дейнеки и Самохвалова, дополняет общее предчувствия скорой, неизбежной катастрофы. Этот образ завершают выкрашенные в тон маски – нечто среднее между птичьим клювом и маской чумного доктора с отголоском общей карантинной весны.
Саунд-дизайнер спектакля, Даниил Коронкевич считает, что нашу повседневную жизнь мы, сами того не осознавая, проживаем под саундтрек. Он определяет то, как мы двигаемся и ведем себя – достаточно сравнить монотонно спешащих в метро людей и прогулку человека в лесу. Поэтому и спектакль, как целостное аудиовизуальное произведение, должен производить единое впечатление, так что саундтрек не должен «выламываться», выделяться из общей канвы. Тем самым, по мнению Даниила, отдельные похвалы саундтреку спектакля говорят скорее о том, что он не сработал. Более того, так как ПЕРЬЯ – спектакль отчасти документальный, построенный на погружении артистов в свою историю, историю семьи, рода, общины, – звуковой ландшафт должен формироваться из ткани, образного ряда спектакля.
Даниил старается в ПЕРЬЯХ воплотить этот принцип мягкого, непротиворечивого, обволакивающего звучания и использует звуковое воплощение тех образов, которые уже заложены в спектакле – поезд, дискотека, народные плачи и поминания, детство – соединив их в общей атмосфере, как город, чей ритм мы чувствуем и не слышим одновременно.
Основной сложностью для Даниила, работавшего ранее скорее в драматическом театре, стало создание и поддержание темпоритма, который необходим спектаклю, основным языком которого становится акробатика, хореография и, шире, движение. Впрочем, две базовые фактуры – пыльно-индустриальный звук и народно-фольклорный плач вполне позволяют добиться требуемой ритмической четкости.
Так как спектакль построен на близких любому, пусть и ускользающих, образах и впечатлениях, Даниил смог воспользоваться своим любимым приемом – самостоятельным поиском нужных звуков и их последующей адаптацией. Более того, он любит, когда в спектаклях звучит все, и декорации перестают быть декорациями, а становятся источниками звука, поэтому в ПЕРЬЯХ скрипят кровати, шуршат перья и булькает аквариум-экран.
АРТИСТЫ
Родился в Санкт-Петербурге, выпускник Упсала-Цирка. Своим главным достижением считает работу артистом в профессиональной труппе, которая дарит ему возможность через разные спектакли узнавать новое и о мире, и о себе, а так же совершенствоваться в цирковом искусстве. Неизбывный оптимист, который даже карантин воспринял, как способ побыть дома с женой и новорожденным ребенком и переосмыслить работу над ПЕРЬЯМИ.
Родился и вырос в Новосибирске, вскормлен тремя женщинами в лице мамы, бабушки и крестной. Гордится переездом в Санкт-Петербург, где смог реализоваться как физический актер, чью функцию он видит, как необходимость и одновременно выстраивать абстрактный образ, и быть чрезвычайно точным в конкретном выступлении. В Упсала-Цирке ценит возможность работать в жанре физического театра, где обе части названия нераздельно связаны. На карантине испытал дежавю – вернулся в тот момент, когда только переехал в Санкт-Петербург, и бездействие и домоседство были формулой его жизни. Задумался о хрупкости и быстротечности человека.
Петербуржец, но знает, что его предки из Польши и Сибири. Считает Упсала-Цирк домом и местом силы, которое дает новые возможности и навыки. Карантин дал ему время вернуться к себе, переформулировать цели и сфокусироваться на их достижении.
Родилась и выросла в Санкт-Петербурге, знает, что прадедушка во время русско-японской войны был в плену у японцев и даже, по рассказам бабушки, разбогател во время плена. По материнской линии в роду вся Речь Посполитая – от Польши до Латвии через Белоруссию. Гордится тем, что смогла отбиться от операции на спине, пусть это решение потом приписали себе другие. В профессиональном плане считает, что ее главные достижения еще впереди. В Упсала-Цирке ценит возможность делать добро приятным и увлекательным способом и, одновременно, получать удовольствие и развиваться. Карантин пережила, поняв, что не обязательно всегда оставаться стальной, можно позволить себе быть уязвимой и поговорить с кем-то, а еще – если хочется что-то сделать, придумать или совершить, надо брать и делать здесь и сейчас, ведь подходящий момент может и не наступить.
Из самой обыкновенной семьи, мама родилась в Петербурге, когда он был ещё Ленинградом, а папа – в Азербайджане. Самым важным решением считает то, что осталась в Упсала-цирке работать, поняв, что из увлечения это стало важным делом, изменившим ее жизнь. С командой она каждый день открывает новое; цирк дал ей надежду на будущее, учит ее помогать и поддерживать других. Ей важно знать, что она не одна, а вокруг много людей, разделяющих ее идеи. Эльнаре кажется, что карантин все-таки чему-то ее научил, но пока ждет осознания урока.
Родилась в Санкт-Петербурге, как и ее родители; считает себя абсолютно городским человеком, хоть у отца в роду большинство – деревенские. Любит и ценит новаторский подход Упсала-Цирка, осознанность и вовлеченность всех во время постановки спектакля, уважает и давно знает команду проекта, хотя сама никогда с ними не работала. Собиралась начать работать тренером, но оказалась в труппе спектакля. Карантин использовала, как настоящий «достигатор» – работала над собственными онлайн проектами, училась и тренировалась.
СОЗДАТЕЛИ СПЕКТАКЛЯ
Образование: Восточно-Сибирская Государственная Академия Искусств, «режиссёр театра». Со-основатель, режиссёр, директор и художественный руководитель АНО «Упсала-Цирк». С 2000 года работает с детьми и подростками из групп социального риска и детьми с особыми потребностями. Режиссёр 10 спектаклей, среди них «Эффект пинг-понгового шарика» (участник крупнейшего в мире фестиваля искусств Fringe в Эдинбурге), «Сны Пиросмани» (лауреат театральной премии «Арлекин»-2019), «Точка», «Племянник», «SOBAKI», «Сторож снов» и других. Автор метода цирковой педагогики для работы с детьми из групп социального риска.
О корнях: поставила спектакль ПЕРЬЯ, чтобы объяснить себе свои корни.
О гордости: С точки зрения какого-то погружения, понимания, изменения, любви, мне понравился проект «Сны Пиросмани». Он рождался в путешествии, в познании мира, людей, друзей, в любви к каким-то людям. Вместе с тем, так как я нахожусь внутри ПЕРЬЕВ, и мы еще не дошли до конца, мне очень нравится этот проект. Он очень сложный. Не понятно, что из этого получится. Называть его любимым – рано, прямо крепкий орешек, который никак не поддается. Я впервые с таким сталкиваюсь.
Об Упсала-Цирке: В Упсала-Цирке я работаю, потому что в детстве встретила человека, который мне про него нашептал, как про мир. Потому что этот человек рассказал, что есть другая реальность. Я не думала, что такая реальность существует. Этот человек дал мне возможность поверить в себя. Если бы этого человека в моей жизни не было, то никакого Упсала-Цирка не состоялось бы.
Об уроках карантина: Пришлось физически смириться. Ты думаешь, что все зависит только от тебя. И пофиг, что происходит, а ты гордо идешь к своей цели. Но мир берет и преподносит урок смирения, напоминает, что в жизни есть вещи, где ты не сможешь прыгнуть. Сейчас нужно сесть, подышать, позаниматься йогой, почитать книжку, послушать музыку, погулять по пустынному Петербургу. Это какая-то история про хорошую паузу и встречу с собой.
Образование: Балтийский институт экологии, политики и права, специальность «Актёр театра и кино», школа-студия СПб Российский Мюзик-холл, специальность «Артист оригинального жанра». Помощник режиссёра, тренер по акробатике, постановщик трюков в АНО «Упсала-Цирк» с 2008 года.
О корнях: Я из Санкт – Петербурга, родился в семье моего отца Артема и моей матери Элеоноры. У меня пятеро братьев и одна сестра. Мой папа коренной петербуржец. Мама родилась в Челябинске, потом переехала в Питер с моим дедом Григорием.
О гордости: Я работаю в самом классном проекте, занимаюсь любимым делом. Мне кажется, что если любишь то, чем занимаешься, то и результат будет отличный.
Об Упсала-Цирке: здесь все совпало – и идея, и желание, и то, что хотел бы делать, и то, что любишь делать. Мне нравится эмоциональный фон; то, как люди взаимодействуют; то, как мы работаем – это больше похоже на семейную историю, добрую и вечную.
Об уроках карантина: с одной стороны появилось много времени придумывать что-то свое и сразу же реализовывать, не откладывая. С другой – жалко времени, которое можно было бы потратить на репетиции ПЕРЬЕВ. Без карантина результат был бы совсем другим. Хочу сделать хорошую историю и отпустить ее к зрителям.
Образование: Conservatoire National Supérieur d’Art Dramatique в Париже (актерский курс). Актриса и танцовщица в постановках ведущих театров Франции: Théâtre Lucernaire, Théâtre de l'Intranquil, Auditorium du Louvre, Grand Opéra de Paris, Cirque Les Noctambules, Théâtre Trama, Théâtre La Jonquière. Хореограф АНО «Упсала-Цирк».
О корнях: Я из Санкт-Петербурга, mes grands-parents со стороны матери учëные: бабушка – биолог, а дедушка – филолог уехали из Вологодской области в Ленинград после революции; предки со стороны отца – военные, родом из деревни староверов Иркутской области, родители - инженеры, из Ленинграда.
О гордости: Самое главное на сегодняшний день – работа с Антоном Адасинским, в моих глазах он воплощает высший эталон дисциплины, творческой требовательности и полëта фантазии. Горжусь своими самостоятельными постановками – в Александринском и Эрмитажном театрах, работой хореографом в Упсала-Цирке, где у меня есть свобода творческого самовыражения при высочайшей ответственности.
Об Упсала-Цирке: Упсала-Цирк позволяет мне быть частью команды, чьему вкусу, стилю и профессионализму я полностью доверяю. Здесь сочетается относительная творческая стабильность и светлый гуманистический посыл. Эта команда может повлиять на развитие современного танца и нового цирка в Санкт-Петербурге, а я – внести свой вклад.
Об уроках карантина: Ясность – ни за что не цепляйся, умей отпускать; понимание, что все строится на людях и взаимоотношениях. Стало понятно, на кого можно полагаться в сложной ситуации.
"Пока здесь все не распадется окончательно, ничего не нормализуется."
Образование: СПбГУ ИТМО, кафедра оптоинформационных технологий и материалов, саунд-дизайнер и звукоинженер. С 2016 г. создает звуковое оформление спектаклей Александринского театра в Петербурге: «День рождения сказки» (режиссёр Иван Куркин), «Двенадцать» (режиссёр Антон Оконешников), «Чук и Гек» (режиссёр Михаил Патласов), «Солнца нет» (режиссёр Антон Оконешников). Сотрудничает с Упсала-Цирком с 2013 г.
О корнях: Я из Петербурга. Родился в Санкт-Петербурге. Мой отец из Киева. Моя мама родилась в Петербурге.
О гордости: Спектакль «Чук и Гек», потому что это самый осмысленный проект, мне понятно, зачем он существует. В нем было много реализовано, чем я пользуюсь до сих пор. Я научился работать с разными звуковыми объектами. Не менее важное – мой прошлогодний альбом, потому что я очень давно собирался его сделать.
Об Упсала-Цирке: Это пространство, где каждый человек работает настолько, насколько он может себе позволить. То есть, каждый сам решает, где находится зона его ответственности, а это самая верная история, где коллектив на тебя бесконечно не давит.
Об уроках карантина: Карантин мне дал возможность много играть свою музыку. Появилась возможность посидеть и подумать, чем я вообще хочу заниматься. А не забрал, наверное, ничего, кроме какой-то лишней суеты и работы. Оказывается, можно иногда останавливаться и просто ничего не делать.
«Художник по свету, специализирующийся на танцевальном и физическом театре. Создавала световую партитуру в Воронежском Государственном Театре оперы и балета для танцевального спектакля «Времена года», в Воронежском Камерном театре для танцевального спектакля «Зеркало»; спектакля «МИФ», показанного в рамках пластического альманаха «Процесс. Сказка» на сцене ЦДР; спектаклей Павла Глухова «Дом восходящего солнца», «ОБЪЕКТ «Т. Е. L. O.» (участвовал в фестивалях Context. Diana Vishneva и «КЛЮЧИ»); спектаклей Ольги Лабовкиной «Воздух» и «In way out»; спектаклей Соны Овсепян «Вкус Граната» и «Black Feminity»; спектакля «Золото» в постановке Антона Адасинского в МХАТ им. Горького; спектакля «Изобретатели велосипедов»; а так же спектакля «Рондо» в постановке Анны Березиной. Участвовала в проектах Новой сцены Александринского театра.
О корнях: Родители – с Южного Урала, папа служил в пограничных войсках. Родилась и жила в Подмосковье, в воинских частях и поселках при радиоцентрах.
О гордости: Не работаю там, где не расту, там, где мне не интересно.
Об Упсала-Цирке: Мне нравится, что здесь границы воспринимают, как небольшие препятствия, которые изящно преодолевают. Я люблю тех, кто не останавливается в поиске, фантазирует, «рвет шаблоны», хочет удивлять и сам рад удивляться...
Об уроках карантина: Карантин мне дал понимание того, чего я точно хочу, а что – лишнее. А когда понимаешь «зачем», то выдерживаешь почти любое «как».
Образование: Университет Кино и Телевидения по специальности «конструктор киносъемочной и проекционной техники, ВГИК (мастерская В.И. Юсова) по специальности оператор-постановщик игрового кино. С 2002 года работает в кино (в том числе, «Кукушка» - реж. В.Рогожкин (актриса, эпизод), «И наказание» реж. П. Мирзоев, (оператор-постановщик), «Беслан. Право на жизнь» реж. О. Стефанова, документальный (оператор-постановщик), «Ветка сирени» реж. П. Лунгин, (оператор вторая группа), «Игра в слова» реж. П. Мирзоев (оператор-постановщик). В 2010-2011 гг. работала в рекламных и фэшн агентствах Comrades.Pro и Andy Fyord studio. Как режиссер и оператор осуществила проект The Village (Documentary Series). 2011-2017 жила в США, занималась индивидуальными творческими проектами, создала программу по терапевтической фотографии. Сотрудничает с БОО «Перспективы» в инклюзивных видео- и ивент-проектах. С 2018 года как медиа-артист сотрудничает с ведущими музеями и театрами города. Тогда же начала преподавать. Сооснователь школы «ТАК: Театр, Анимация, Кино».
Кинооператор, фотограф, медиа-артист
О корнях: В каждом поколении нашей семьи среди «стабильных» людей – врачей, военных, инженеров – всегда находится хоть один творческий искатель. Например среди правильных бабок и дедов один – поэт, художник, учёный (космические биотехнологии), мистик. В поколении родителей тетушка довольно долго искала себя, нашла в психологии, теперь преподает в университете. В моем поколении искателем оказалась я.
О гордости: Своим главным личным проектом считаю «терапевтическую фотографию» – проект, который родился в процессе самоидентификации, и впоследствии переродился в фотосессии с людьми переживавшими психологические и возрастные трансформации, который завершился персональной выставкой «женское просто» в 2018 году. Главный проект, реализованный в сотрудничестве с другими людьми, – школа «ТАК: театр, анимация, кино», культурно-образовательный проект для подростков.
Об Упсала-Цирке: Я люблю этих людей и энергию, разделяю их ценности. Совершенно счастлива создавать вместе.
Об уроках карантина: На фоне предыдущего, очень интенсивного года, карантин дал возможность замедлиться и принимать более расслабленные и взвешенные решения. А еще появилось немного времени на себя.
Художник-технолог, актер. Работает с Инженерным театром АХЕ, театром DEREVO, в спектаклях Максима Диденко, проектах Славы Полунина, Михаила Шемякина и др. Технолог спектакля Упсала-Цирка «Я Басё».
О корнях: Я родился в Уфе в семье потомственных мастеровых людей и инженеров. По одной из легенд – мои предки были московскими стрельцами, по другой – турецкими янычарами. Детство мое прошло в горах, так как город давил бесконечными заводами вперемешку с колониями. А еще мне запомнился развалившийся протезный завод, в центре которого возвышался курган из механических рук.
О гордости: «Фауст 3.0» в рамках инженерного театра Ахе, потому что это мой спектакль, и я его до сих пор развиваю. В особенности горжусь его уличной версией, потому что надо было адаптировать двадцатиметровые декорации для улицы, титаническая работа. Я до сих пор его улучшаю: придумываю новые машины. Мне приходится решать кучу разных задач: это команды, свет, звук – такая квинтэссенция всех. И напряжение всех моих умений, талантов и в том числе поиск денег на этот спектакль.
Об Упсала-Цирке: Во-первых, мне нравится идея нового цирка. Цирка, в котором отсутствуют животные, а номера делают акробаты или жонглеры. Во-вторых, мои собственные амбиции, уже как артиста, лежат в этом поле. У меня есть несколько цирковых номеров, я постоянно рискую в своих спектаклях, в тех решениях, в которых я представляю. У меня нет спектакля, в котором нет циркового или акробатического номера, связанного с риском.
Об уроках карантина: есть известная присказка: Глория транзит. Буквально: слетело такое количество проектов, финал какой-то долгой работы. У меня были какие-то потрясающие перспективные проекты, и я уже думал: все, лиса на воротник! А нет! Глория транзит. Слава проходит. Потрясающе, как быстро все слетело. С другой стороны, мне понравился локдаун тем, что произошла некая перезагрузка. Чик! И все заново.
Образование: Сызранский механико-технологический техникум, специальность «художник-технолог»; Российский Государственный Университет туризма и сервиса (РГУТИС), специальность «технолог швейного производства». Работала в организациях массового производства одежды и в дизайн студиях как конструктор-технолог. Создала для Упсала-Цирка костюмы к спектаклям «Зайчество», «Сны Пиросмани», сотрудничает с театром АХЕ.
О корнях: Корни мои наполовину с Поволжья, наполовину из деревни Кивалицы, где было поселение финнов-саввокотов, оттуда родом моя бабушка по папе.
О гордости: Мне кажется, что главное профессиональное достижение еще не случилось. По-прежнему хочется чего-то нового, по окончании очередного проекта стремлюсь двигаться дальше, учтя ошибки и постаравшись больше их не допускать.
Об Упсала-Цирке: Это уже часть меня, место, где можно быть собой, самовыражаться, где никто никого не ограничивает, а тебе доверяют.
Об уроках карантина: Главной заботой для меня оказалось здоровье близких. Я поняла, насколько они мне дороги, а все остальное – мелкие неурядицы, которые потеряли на этом фоне смысл.
Закончила философский и филологический факультеты Санкт-Петербургского государственного университета по специальности культуролог и переводчик; Французский университетский колледж и программу управления культурными проектами Fondation Marcel Hicter в Брюсселе. Приехав в Брюссель, полюбила европейский театр, а когда пришла работать к Славе Полунину, влюбилась в новый цирк. Работала и продолжает работать в школах Санкт-Петербурга и в прекрасных образовательных и культурных проектах города и мира: школе НО «Апельсин», программе «Учитель для России», проектах Славы Полунина, в АНО «Упсала-Цирк».
О корнях: Я родилась в Ленинграде, а если посмотреть шире – я немножко из Эстонии, немножко из Удмуртии.
О гордости: Удача находить вдохновенные и интересные проекты и удивительных людей, с которыми я работаю, будь то образование, театр или новый цирк в разных точках мира. Десять лет назад я придумала проект «Театр на французском», и судя по тому, сколько разных историй из него родилось, это было хорошо.
Об Упсала-Цирке: это место и люди, которые объединяют важные для меня смыслы – дети, взрослые, новый цирк, социальный контекст, творчество, свобода, любовь, – и действия – помощь, созидание, путешествия.
Об уроках карантина: Карантин напомнил о хрупкости мира и человеческой жизни, ценности настоящих и простых вещей и отношений.
Образование получил «в поле» - работал техническим специалистом в Театре Комиссаржевской, а потом в одном из ресторанов Ginza Project; в 2016 начал работать в частной столярной мастерской. Работал актером в Импро-театре Improsto и руководил арт-студией в рамках проекта «Время жить».
В 2018 году пришел в АНО «Упсала-Цирк», где сошлись два его интереса – культура и столярка. В Упсала-цирке отвечает за декорации, продолжая заниматься параллельно столярным делом в рамках частной практики.
О корнях: Я из Ивановской области, город Тейково – это такой провинциальный городок со всеми атрибутами артхаусного кино.
О гордости: за две минуты до спектакля сделать новые усы потерявшему их актеру. Вне цирка – мне наконец-таки удалось собрать музыкальную группу и записать несколько песен. Это действительно достижение, потому что это все нужно организовать. Вроде это только у тебя в голове, и никто тебя не подталкивает к этому, но как-то потихоньку одно с другим складывается и вот люди подтягиваются, объединяются вокруг того, что тебе важно. Это удивительно.
Об Упсала-Цирке: Я много где работал наемным рабочим и здесь впервые столкнулся с отношением к сотруднику, как к ценности, а не как к средству; как к важной части целого. Образ жизни и мысли резонирует с моим внутренним миром.
Об уроках карантина: Карантин показал, что я откладываю какие-то важные для себя дела, оказывается, не из-за дефицита времени, а по другим причинам. Ну и дал время побыть с семьей, перезагрузиться, это, в общем со знаком плюс.
"Мы здесь и сейчас смотрим на себя в свое же отражение. Раньше уже было, а будущего еще не было."
О корнях: Я родилась в Петербурге в начале ХХI века. Мои родители тоже отсюда, со стороны отца предки – с Юга России и из Абхазии; со стороны матери – с Украины. Более давние предки были офицерами. Когда рассматриваешь их фотографии, сложно сказать, кто и какими они были. Не думаю, что хочу это выяснить, я не готова узнать, например, о том, что они могли быть надзирателями в концлагерях или, например, палачами.
О гордости: Наверное то, что сейчас я работаю в другом театре техническим специалистом. Как ребенок, который впервые переступает порог школы, смотрит по сторонам и думает: «Что!? Куда!? Где я и кто все эти люди!?». Ты приходишь в новое место, никого не знаешь, работаешь три месяца без выходных, постоянно какие-то задания, постоянно учишься чему-то, это выматывает, но это так интересно!
Об Упсала-Цирке: Упсала-Цирк – синоним развития. Я сейчас не могу выступать, зато занимаюсь технической частью – отвечаю за работу звукового и светового оборудования. Мне повезло – мало в каком месте мне бы дали такую возможность. Упсала-цирк – семья, важные для меня люди, без них я бы не была такой разумной, куда меньше знала бы. Здесь я начала интересоваться политикой и другими важными вещами, которые моим ровесникам не интересны.
Об уроках карантина: Во время карантина я начала больше заниматься музыкой, учиться играть на гитаре, думать и уделять много времени себе, чего раньше я не делала. Нужно приспосабливаться и подстраиваться под ситуацию, потому что если ты думаешь, что у тебя что-то отобрали, то ничего хорошего не получится и ты ничего не возьмешь. Конечно, ушло много офлайн проектов, но зато люди научились работать в онлайне, быть здесь и сейчас, когда никто по-другому не может и не имеет права.
НАМ ПОМОГАЛИ
